Читаем без скачивания Изгнанники Эвитана [Дилогия] - Ольга Ружникова

— Анри не знает никакой Ирэн Вегрэ. Если, конечно, не знаком с настоящей.

— При мне — не знакомился, — усмехнулся Ральф Тенмар. — Разве он не узнает твой почерк?

Это что — такая сложная проверка? Да, герцог с какого-то перепугу посчитал Ирию тайной любовницей его сына. Откуда-то всплывшей.

Но сама она на месте старика давно бы уже поинтересовалась, где у Анри расположены шрамы.

Впрочем, это лиаранка уже успела продумать. Заметнее всего новые, а не старые. А о новых давно не видевший сына отец наверняка не знает сам. Так что можно смело придумать.

Главное — хорошо заучить, чтобы при следующем пересказе не перепутать.

Или даже не придумывать. Ирия отлично помнит, куда ранили Анри при ней.

— Мы не переписывались, — честно ответила она.

Даже если старый герцог сбрендил от счастья — всё равно должен соображать, что в охваченном войной Лиаре было не до писем с голубочками.

— Я напишу о тебе, — мягко сказал старик. — Без твоего настоящего имени. Но так, что он поймет. А ты добавь немного от себя.

Это герцог так по выражению лица определил ее состояние? Кому приятно вспоминать те дни? Но старик, похоже, решил, что Ирии горько из-за разлуки с Анри. А ей горько, тоскливо и тяжело всегда.

Что же написать? Перед глазами стоит — не отвязывается старинная шпалера. Там закованный в устрашающие латы коленопреклоненный рыцарь целует даме ручку в белой нитяной перчатке. «Герой уходит на войну».

Что бы написала Ирия попавшему в плен жениху? Много что — будь это полгода назад. И зовись жених Всеславом Словеонским и Старградским, чтоб ему.

Что бы она написала брату — будь он не Леоном? И не Сержем — потому что его Ирия ни разу в жизни не видела. И особых сестринских чувств не испытывает…

— Что это? — старик без спросу вчитался в только что написанные «племянницей» строки.

Ну и беспардонные пошли герцоги!

Вот и читай текст старинной песни. Из очень неплохой книги.

Анри Ирии — не жених и не брат. Но уж точно — не чужой. И лицемерия с ее стороны не заслужил.

Так почему бы не написать ему то, что хочется перечитать самой?

Темный сад. Темные стены вокруг казарм, темные фигуры стражников — на стенах. Темные силуэты деревьев клонит ночной ветер. Деревьям не уйти… и не защититься. А ветер… разве у него есть выбор?

Безмолвие.

… - Встань с колен! Не позорь себя перед этими!

— Пожалуйста, пожалуйста, пощади! Умоляю!..

— Дерись, Темный тебя подери! Неужели ты предпочитаешь умереть под кнутом?

— Я не виноват! Пожалуйста, я ни в чём не виноват! Я ее даже никогда не видел! Ради всего святого!.. Ради вашей матери! У вас же есть мать?..

— Я убью тебя быстро. Это — всё, что я могу для тебя сделать.

— За что?!..

… - Подполковник Тенмар!

Он же просил, чтобы оставили одного. По-человечески просил!

Анри обернулся.

Ну, конечно. Рауль передал «всем нашим». Николса он к ним не отнес.

…Алая кровь стекает с клинка. Под бешеный рев пьяной толпы.

Кровь — на арене, на мече. На губах умирающего мальчишки…

— Я… не… ни в чём… За что?!..

— Знаю. Ни за что. Прости…

Кровь — на закатном небе… Горизонт был залит алым. А теперь — темнее деревьев, теней в саду и чужой души.

Нет солнца, нет луны… Ничего больше нет и не будет!

— Что-то с Сержем, капитан Николс?

Кридель лежал в горячке с самого возвращения. Только на вторые сутки — сегодня утром — пришел в себя.

Сейчас возле него Шарль.

— Нет, Серж спит. Ему лучше… Какие у него были глаза?

— Что?!

Не дождешься, Николс. Здесь твой друг прав. Бить настолько слабого — последнее дело.

И только поэтому — в морду ты не получишь.

— Там… в Лиаре… я ничего не помнил… Только лица… белые… и глаза! Я стрелял в них не сам… не мог сначала. А снились всё равно!

— Считаешь, мы теперь — в одной цене? — зло усмехнулся Анри. — Что ж, возможно. Только я просил оставить меня одного. Зачем пришел? Выговориться?!

— Нет… выслушать, если…

Тенмар чуть не расхохотался — дико и зло. Как Сезар после первого боя.

Прямо в лицо непрошенному утешителю.

— Капитан Николс, я не впервые сегодня убил человека, — устало вздохнул Анри. — Так что…

— Впервые — того, кто не мог защищаться.

«Я… не… ни в чём… За что?!..»

— Мы — не в одной цене, подполковник. Вы ни в чём не виноваты. И это понимают все, кроме вас.

Темные круги вокруг светлых глаз. Бледное исхудавшее лицо. Роджер Николс не убивал до девятнадцати лет…

А луна всё-таки выкатилась — из-за непроглядных облаков. Это Тенмар ее сразу не заметил…

— Я выполнял приказ. Как все. Приказ отца. Я смотрел на этот кошмар всё время, каждый день… А потом со мной что-то произошло… изменилось. Вы были правы, все правы: я — подлец. И подлец — слабый. Я стал таким, как все… там. Потом это прошло… совсем! А жить с этим… Я пытался застрелиться, подполковник. Надо было в висок, а я — в грудь… Лучше бы Всеслав…

Анри видел глаза Николса во время казни. Такое не сыграешь.

А у того парня глаза…

— Они были карими, Роджер. Карими с прозеленью.

А смотрели… Такой взгляд был у сломавшей шею лошади. Несколько лет назад. Тенмар знал, что ей — не жить. Осталось только остановить агонию. Но когда стрелял — самому жить не хотелось!

Тогда виноват был Сезар. Глупый подросток, не думавший, что «так получится». А с кого спросить за юного вольноотпущенника, Анри знает!

Где-то хоронят погибшего за чужие грехи мальчишку. И плачет, глядя в непроглядный мрак подземелья, светловолосая девочка. Уже несколько часов как заживо замурованная в склепе.

Наслаждается жизнью патриций Марк Сергий Виррин. Ждет новых зрелищ жадная, неутомимая толпа.

Сегодня на небе нет звезд. И луну вновь затянули чернильные тучи.

Только мгла, непроглядный мрак. И рассвет еще не скоро…

Чуть слышно шелестит трава — под чьими-то шагами. Не Роджер же Николс — по второму разу.

Сержу всё-таки хуже? Ладно, Тенмар, хватит раскисать, возвращайся!

Анри резко обернулся. И столкнулся взглядом с центурионом.

— Полковник, вас хочет видеть один патриций. Он просил не называть его имени.

— Уже иду, — кулаки сжимаются сами.

«Просил не называть». А это и незачем. Только последний дурак не догадается.

— Анри, я добыл вам увольнительную…

Всегдашнюю ироническую улыбку стер с лица удар кулака. Наотмашь.

Тенмар рывком вздернул за грудки падающего Виррина. И бешено прошипел в окровавленное лицо: